Средневековый нетворкинг

В наши дни без проблем можно управлять заводом в Новосибирске, находясь в Москве, или работать на столичную компанию из Хабаровска. Для этого у нас есть большой арсенал инструментов: CRM, планировщики, электронная почта и мессенджеры. Однако то, что нам дается так легко — послать другому человеку сообщение, — еще в недалеком прошлом было необыкновенно трудным, а порой и невозможным делом.

Мегаплан вспоминает историю деловых коммуникаций в России: как наши предки общались на больших расстояниях до появления почты, что им мешало и как они с этим боролись. Статья будет полезна всем, кто интересуется историей российского бизнеса и не до конца понимает, как ему повезло жить и работать в век информационных технологий.

Обмен грамотами

В Древней Руси люди выбрасывали повседневные документы как мусор, поэтому обыденной деловой переписки раньше XVI века почти не сохранилось, за исключением берестяных грамот, найденных в Новгороде, Твери, Пскове, Старой Руссе.

Берестяная грамота

Конечно, отдельные берестяные грамоты находили и в более южных Москве, Рязани, Смоленске. Но больше всего их обнаружили в северных городах благодаря уникальному составу местной почвы и особенностям жизни. Почвовед Андрей Долгих объяснил такую удачу тем, что болотистая почва, насыщенная остатками дерева (археологи называют такую почву «навоз и щепа»), прекрасно сохраняет именно органику, к которой относятся берестяные грамоты. Кроме того, в Новгородской республике, крупнейшем торговом государстве древнерусского севера, был высокий уровень грамотности: многие новгородцы занимались предпринимательством и договаривались о покупках.

«Выдай слуге моему семнадцать гривен, не [жадничай], и пришли сюда. Да с берковец соли пошли сюда. А если тебе что-нибудь нужно из товара, то я пришлю», — писал некий Кузьма к Череню. «Поклон от Якова куму и другу Максиму. Купи мне, прошу, овса у Андрея, если он продает. Да пришли мне чтения доброго».

Эти новгородские грамоты свидетельствуют о том, что грамотные люди часто общались, пересылали друг другу вещи, деньги и книги. Нам точно неизвестно, кем были Кузьма и Черень, но, вероятнее всего, крупными воротилами. Упомянутый Кузьмой берковец соли (по-нашему 164 килограмма), один из дорогих средневековых товаров, — это целое состояние. Как и 17 серебряных гривен (гривна — примерно 204 г чистого серебра): на гривну можно было купить боевого коня или стадо коров.

Такие важные послания передавались из рук в руки — почты в домонгольской Руси не существовало. Прежде всего потому, что писать умели только знатные люди и только у них была потребность в переписке. Их послания доставляли гонцы — всегда вооруженные, ведь леса тогда просто кишели разбойниками.

Разбойничьи банды

Гравюра из книги С. Герберштейна «Московский воин»

Они не были шайками бандитов, нападавшими из-за угла. Это были организованные многочисленные банды, жившие в деревнях. А в рабочую пору, летом и зимой, когда появлялись удобные дороги, разбойники базировались в укрытиях в лесу. Они вооружались не только саблями и кистенями (короткими палками с подвешенными на ремне или цепи металлическими шарами), но и пушками. Об этом подробно пишет историк Андрей Шипилов.

Угрожали разбойники не только отдельным всадникам, но и селам и даже городам, то и дело совершая на них грабительские набеги. Лютовали они и в столице. Датский посол Юст Юль в 1711 году записал в своем путевом дневнике: «Разбойники представляют в Москве истинное бедствие. Выйти вечером на улицу — значит подвергнуть свою жизнь опасности. Зимою без уличных убийств и грабежей не проходит ни одной ночи».

Средств защиты от разбойников у государства не было. К середине XVII века Москва обеспечила безопасность дорог лишь на несколько десятков верст от города. Местные воеводы и власти оборонялись от разбойников как могли. Голландец Корнелий де Брюйн побывал в России в 1701–1703 годах и зафиксировал в своих записках обычаи общества. Например, он описал вполне будничный случай. На струг (это русское плоскодонное парусно-гребное судно для перевозки людей и грузов) одного воеводы напали волжские разбойники, и тот еле-еле отбился. Купцы, с которыми по Волге шел де Брюйн, были вооружены 40 ружьями и пистолями. Сам же он не раз выскакивал из кареты с двумя пистолями и шпагой — отбиваться от нападавших крестьян. В то время все влиятельные и состоятельные люди хранили в своих усадьбах огнестрельные арсеналы, а самые крупные бояре и князья имели целые укрепленные осадные дворы с пушками.

Торговые суда на реке Волге в Вольске Саратовской губернии

Серьезные послания и грузы предпочитали возить в группах, перемещаться вместе с купеческими караванами. Однако гонец имел перед ними преимущество, потому что был одинок и незаметен. Он старался разузнать у местных, не прячутся ли в лесах разбойники, и, конечно, не лез в опасные места. Гонцы не привлекали к себе внимания, не носили дорогой одежды, которая к тому же могла бы помешать быстрой езде. Разумеется, посланцы богачей и князей были вооружены до зубов и могли противостоять небольшой шайке. Но все эти факторы не имели никакого значения, если лошадь гонца не могла везти его дальше.

Первые ямщики

Вид трактира и почтовой станции на дороге из Костромы в Ярославль. 1839 г.

Лошадь под гонцом могла заболеть, сломать ногу, что ставило под угрозу доставку важного сообщения или денег. К тому же без лошади любой гонец точно становился добычей разбойников. Поэтому еще в домонгольский период на Руси существовала повинность, которая называлась «повоз». Крестьяне были обязаны в случае надобности предоставлять местной власти лошадей и телеги, а также доставлять продукты к княжескому столу. Те крестьяне, которых община выбирала «исправлять» повоз, по сути, были первыми русскими ямщиками.

Ямщики же появились на Руси в период монгольского нашествия в XIII веке. Для сбора дани монголам нужна была стройная система связи и передвижения, чтобы сборщики и перевозчики двигались безопасно и без простоев. Первые почтовые станции стали называть ямами, так как ям — по-монгольски «дорога».

Ямские станции располагались на расстоянии дневного хода лошади, около 50–60 км друг от друга. На станциях должны были постоянно дежурить ямщики, которые могли сами при необходимости сесть на облучок и довести экипаж с пассажирами или грузом до следующей станции, а там передать его следующим ямщикам. На каждой станции полагалось держать минимум трех лошадей (сытых, отдохнувших и взнузданных) и при них конюхов. Поэтому ордынские чиновники заставили русских нести ямскую повинность, состоявшую в поддержании «ямской гоньбы».

Ямщик на почтовой станции

Когда в XV веке данническая зависимость прекратилась, Москва взяла «ямскую гоньбу» под свой контроль. Чтобы пользоваться ямскими станциями, нужно было иметь заверенный в Москве документ — подорожную грамоту. Если, к примеру, боярин ехал по государеву делу, его подорожная разрешала ему и его сопровождающим на каждой станции брать до 13 подвод (экипажей с лошадьми), заказывать целого барана, три курицы и хлеб.

«Государь имеет ездовых во всех частях своей державы, в разных местах и с надлежащим количеством лошадей, так, чтобы, когда куда-нибудь посылается царский гонец, у него без промедления наготове была лошадь. При этом гонцу предоставляется право выбрать лошадь, какую пожелает», — сообщал в начале XVI века дипломат Священной Римской империи Сигизмунд Герберштейн.

Ямской приказ появится только в 1516 году при Василии III. Он будет управлять ямской гоньбой, ямщиками, почтовыми станциями и лошадями, а еще взимать ямские деньги — прямой налог на содержание ямской службы.

Сибирские скорости

«Обоз с чаем в Томске». Из книги П. В. Кошарова

С какой же скоростью ямщики доставляли послания адресатам? Невозможно определить точную скорость передвижения на лошади — в расчет нужно принимать вес всадника и поклажи, силу и выносливость лошади, погоду и состояние дороги.

Курьеры во времена Римской республики преодолевали 40 километров в день на лошадях или в экипажах, а для доставки срочных новостей могли проехать 80 километров, меняя лошадей на почтовых станциях, расположенных через каждые 12–15 километров.

Монгольские всадники передвигались во много раз быстрее. По сведениям Марко Поло из его «Книги о разнообразии мира», гонцы могли преодолевать более 250 км в день, меняя лошадей каждые 40 км. Средняя скорость монгольских лошадей составляла около 35–45 км в час с учетом того, что они шли со всадником и поклажей, чаще всего запряженные в экипаж. Для XII-XIII веков это была невообразимо высокая скорость — во многом благодаря ей монголам удалось создать такую большую империю. Ни одно государство, даже Британская империя в годы наибольшего колониального могущества, не смогло сравниться с территорией Монгольской империи в 1230–1240-е годы, вскоре после смерти Чингисхана.

У высоких скоростей монгольских гонцов были, конечно, свои секреты. Один из них заключался в том, что лошадь нужно было держать на определенной диете и ни в коем случае не перекармливать в дороге. Еще очень важны были личные отношения, дружба всадников с лошадьми.

«Русский купец». Гравюра XVI века

Сибирский купец Николай Чукмалдин вспоминал, что зимой по дороге из Тюмени в Омск на паре лошадей и с помощью каких-то особенно мастеровитых ямщиков «проехал расстояние 640 верст (682 километра) в 52 часа времени». Чукмалдин отметил это в мемуарах, потому что в то время подобная скорость передвижения в Центральной России была немыслимой. Если учитывать, что за эти 52 часа ямщики и сам купец хотя бы 15 часов спали, то ехали они со средней скоростью 18 километров в час. А ведь это были знаменитые своей скоростью сибирские зимние тракты XIX века.

Дороги прокладывали сибирские татары для торговли и перемещения крупных воинских соединений. В конце XVI века, по свидетельствам русских, у сибирских татар уже были наезженные дороги с насыпями, мостами, бродами через реки и ручьи. Сибирские народы активно пользовались колесным транспортом. Все это делало сибирские тракты скоростными шоссе Древней Руси: через Сибирь вели свой бизнес с гигантскими оборотами торговцы чаем и пушниной — «золотом Московского царства».

Известно, что в 1649 году от Уфы до Тобольска (сейчас это 1088 км по автомобильной дороге) в теплое время года путь на лошадях занимал три недели при средней скорости 51 км в день, а в зимнее на лыжах — 5 недель и 31 км в день. В XVII столетии эта дорога считалась одной из самых скоростных. Так что лихие ямщики допетровской Руси, от скоростей которых дух захватывало у иностранцев, по нынешним меркам двигались в черепашьем темпе.

***

Скорость деловой переписки и обмена товарами до появления почтового сообщения была низкой. Большинство дорог не готовили к проезду — они были лишь наезжены телегами, а весной и осенью превращались в непроходимые канавы. Скорость передвижения зависела от состояния лошадей и возможности добыть свежих, а также от выносливости всадника. К тому же риск встретиться по дороге с разбойниками требовал от организаторов доставки тщательной подготовки. Ситуация стала меняться только когда государство озаботилось созданием регулярной почты.

Текст: Георгий Манаева, историк, к.и.н. На заставке: «Новгородский торг XVII века». Аполлинарий Васнецов