Иностранные агенты

Кто хоть раз в жизни представлял собранный чемодан, переезд в другую страну и новое дело или менял вместе с работой место жительства, тот, возможно, поймет героев нашей статьи.

Иностранным предпринимателям в дореволюционной России было еще сложнее, чем местным. Не было семейных связей, а иностранное гражданство создавало юридические преграды. Но они не унывали: искали земляков-компаньонов, меняли подданство, переделывали имя на русский манер — и из какого-нибудь Фердинанда Теодора получался Федор Карлович.

Многие из этих людей были в чем-то смелее и авантюрнее отечественных предпринимателей. Ведь чтобы отправиться в далекую и холодную Россию, да еще и замахнуться здесь на большое дело, надо быть или мечтателем, или изобретателем, или очень уверенным в себе человеком. Именно такие и становились лучшими.

«Где церковь — там поп, где фабрика — там Кноп»

В 1839 году в Москву из Манчестера приехал 18-летний немец Людвиг Кноп, сотрудник компании De Jersey & Co, которая специализировалась на торговле пряжей. Он должен был работать всего лишь помощником московского представителя этой фирмы. Но «переусердствовал» и устроил техническую революцию в текстильной отрасли, сколотил один из самых больших капиталов того времени и получил от Александра II титул барона.

Кноп быстро стал осваиваться — например, научился много пить и при этом сохранять ясную голову. К тому же замечал, что русские купцы — люди дельные, но ручной труд и слабость кредитной системы не дают им возможности расти. Поэтому когда Савва Морозов предложил ему оборудовать Никольскую мануфактуру английскими машинами, это прозвучало как вызов. Нужно было убедить промышленников Манчестера поставить в Россию станки (то есть создать себе конкурентов), да еще и в кредит, тогда как они работали только за наличные. Но Кноп вызов принял и справился с почти невыполнимой задачей.

В 1852 году он открывает свою фирму и придумывает схему, которая в будущем принесет ему миллионы. Ее можно назвать «Фабрика с нуля под ключ недорого». Клиенту делали проект фабрики, строили ее, затем привозили оборудование и механиков-англичан. Те собирали машины и еще несколько лет обслуживали их. Сценарий был поставлен на поток, поэтому дешевле Кнопа помочь наладить производство не мог никто.

Оплату своей работы немец брал акциями будущей фабрики. В итоге он стал совладельцем более чем ста предприятий. Появилась даже поговорка «Где церковь — там поп, где фабрика — там Кноп». А когда он решил построить собственную фабрику, то превзошел сам себя. «Кренгольмская мануфактура в Нарве многими считается лучшим в мире по организации предприятием», — скажет газета «Таймс».

Под старость Кноп переехал в родной Бремен, приезжал раза три в год в Россию — решить текущие дела и установить цены на хлопок и пряжу. Остальным участникам рынка приходилось с ними просто соглашаться.

Питер, вода и медные трубы

Франц Сан-Галли из прусского города Штеттин начинает работать в 17 лет. Устраивается в оптовую фирму, торгующую российскими товарами, и через два года как подающий надежды сотрудник оказывается в новом филиале компании в Санкт-Петербурге. Платят ему там поначалу «слишком мало, чтобы выжить, но слишком много, чтобы умереть с голоду».

Устав от бедности, в 28 лет Сан-Галли решил остепениться: жениться, сменить гражданство и открыть свой бизнес. Даже девиз придумывает: «Поставь себе цель, иди вперед, не трать времени на споры».

Приданое жены и кредит в 5 тысяч рублей, взятый у друга, стали стартовым капиталом. Он начал производить и продавать изделия из металла: камины, умывальники, трубы, кровати. Но за первые три года купец чуть не разорился. Однако все равно старался ездить в Европу, чтобы следить за новинками в своей сфере, читал периодику и потихоньку создавал ноу-хау для систем отопления.

И когда на него свалился первый крупный и важный заказ на ремонт отопительной системы в императорских оранжереях Царского Села, Сан-Галли продемонстрировал свои новинки во всей красе.

Пожалуй, именно его способность изобретать и совершенствовать сделала ему карьеру. Фирма Сан-Галли бралась даже за технически незнакомые заказы.

Он одновременно делает и противопожарную систему для Старого Царскосельского дворца, и чугунный операционный стол для академика Павлова, и общественные туалеты. Последнее начинание вышло почти случайно. В городе умерла богатая бездетная куртизанка, и думали, куда деть «грязные» деньги ее наследства. Вот Сан-Галли и предложил…

Но, пожалуй, самое известное его изобретение — хайцкёрпер. В переводе с немецкого название означает «горячая коробка», а по-русски это просто батарея. Фабрикант будет снова много ездить по Европе, но уже чтобы рекламировать свое новшество.

К концу жизни у Сан-Галли была крупная фабрика с городком для рабочих, особняк, магазины в Петербурге и Москве, пожизненное дворянство. А в кабинете красовался очередной девиз: «Не спеша, но без отдыха».

Самарский пивной король

Создатель знаменитого «Жигулевского» австриец Альфред фон Вакано решил пойти по семейному пути и стал заниматься пивом еще когда учился в школе. Но планы пришлось отложить из-за Австро-прусской войны. Пережив службу, ранение и плен, молодой человек возвращается к мечте: учится, работает в нескольких странах, в том числе в России. Свое дело он решает открыть подальше от столиц, зато поближе к хорошей воде — в Самаре.

В 1880 году он вместе с компаньоном попросил у города в аренду на 99 лет участок на берегу Волги. Причем на торгах, которые устраивает город, вел себя совсем «не по-русски». Его единственный конкурент, купец Субботин, прибавлял к стартовой цене то 100, то 700 рублей, а Вакано постоянно увеличивал сумму только на рубль. В итоге получил заветную территорию и уже через год начал продавать пиво «Венское» и «Венское светлое». Неофициально оно называлось «Жигулевским».

Козырем фон Вакано были технические новинки. На его фабрике работали конвейер и транспортер, был налажен автоматизированный разлив пива. Плюс паровая установка, котельная с самым крупным в городе хранилищем мазута. Кстати, квартиры работников завода первые в Самаре получили паровое отопление.

Задачу экспорта решили тоже технично — с помощью специальных барж-холодильников. Неудивительно, что бизнес быстро рос. С 1881 до 1905 года выпуск пива на его фабрике увеличился примерно в 50 раз, а фон Вакано стал третьим в списке крупнейших производителей этого напитка в стране. Продукцию продавали в 50 городах России, в Европе и даже в Персии.

Но его интересы не заканчивались заводским забором. Он построил первую в городе электростанцию, осветил фабрику, квартиры рабочих, драматический театр и Струковский сад. На свои деньги сделал две линии городской канализации, в своем доме открыл бесплатную библиотеку, а в неурожайный год организовал в городе столовые на тысячу человек. А еще построил теннисный корт, но это уже по более личным причинам — его жена Марина фон Баредер была теннисисткой и развивала спорт в Самаре.

За сладкой жизнью

Фердинанд Теодор фон Эйнем занимался в России сначала производством кускового сахара, потом шоколада, имел магазин на Арбате. Но настоящее крупное дело начинается, когда он в 1867 году предложил своему земляку из Пруссии Юлиусу Гейсу построить кондитерскую фабрику.

Правда, тому приходится вложить в дело все свое имущество, но уже через 10 лет, после смерти Эйнема, Гейс станет единственным хозяином бизнеса. Кстати, будет вести его очень умно. Не сменит на собственное имя название бренда «Эйнемъ. Товарищество паровой фабрики шоколадных конфектъ и чайных печений», построит новые корпуса и хорошо их оборудует, вложив 400 тысяч рублей — почти половину годового дохода.

Фирма делала ставку, во-первых, на большой ассортимент. Кроме шоколада, тут выпускали бисквит, пряники, пастилу, фрукты в шоколаде и многое другое. А во-вторых — на рекламу и дизайн, в чем тоже заслуга Гейса, увлекавшегося художественной фотографией.

Коробки конфет оформлялись рисунками, бархатом и шелком, чтобы их захотелось оставить на память. В них вкладывались маленькие подарочки: сувениры вроде ангелочков, щипчики для сладостей или ноты «Шоколадного вальса», «Кекс-галопа», «Танца какао» — эту музыку писал для фабрики специальный композитор. Однажды они заказали художникам пофантазировать, какой будет Москва через 300 лет. Получилась серия «футуристичных» открыток, в которых предсказывали скоростное сообщение между Петербургом и Москвой, постоянные автомобильные пробки на улицах и многие другие интересные детали.

В начале XX века «Эйнем» входил в пятерку самых крупных и известных кондитерских брендов России. На фабрике трудилось более 900 рабочих, доход составлял 2,8 миллиона рублей в год, торговали в 40 городах страны. А в 1913 году компания завоевала самого «крутого» из возможных покупателей — стала поставщиком Его Императорского Величества.

Русская нефть со шведским акцентом

Молодые годы создателя Нобелевской премии Альфреда Нобеля прошли в Санкт-Петербурге — его отец Эммануэль Нобель в 1840-х годах имел здесь механический завод. В Крымскую войну он разработал и испытал в присутствии Николая I морскую мину. Но после войны перестроить дело на мирный лад не удалось. Нобель-старший объявил себя банкротом и уехал в Швецию. Зато в России остались три его сына — Людвиг, Роберт и Альфред (тот самый), — для которых все только начиналось.

Людвиг к 1860-м перепрофилирует отцовский заглохший бизнес в очень успешный Механический завод «Людвиг Нобель» (в будущем «Русский дизель»). Потом вложится в создание оружейного завода в Ижевске.

В 1873 году Роберта Нобеля посылают на Кавказ узнать, возможно ли делать приклады для оружия из местного ореха. Тот выясняет, что невозможно, но зато увлекается местным нефтяным промыслом: покупает маленький керосиновый завод и несколько нефтеносных участков. К нему подключаются братья, и через шесть лет появляется фирма «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель (Бранобель)».

В то время купить нефтяную скважину и вложить в нее деньги еще не означало получить большую прибыль. Нужно было много придумывать и изобретать. На Нобелей работали такие ученые, как Дмитрий Менделеев и Владимир Шухов, да и сами они были технической элитой с патентами за плечами. Людвиг сам спроектировал первые в мире нефтеналивной танкер и вагон-цистерну и первый в России нефтепровод с паровым насосом. Раньше нефтепродукты перевозили в деревянных бочках или лодках, что было неэффективно и пожароопасно. Благодаря изобретениям «Бранобеля» резко подешевел керосин, его стали покупать даже в крестьянской среде.

Отдельной маленькой победой стало создание посреди поселка с говорящим названием «Черный город», где находились предприятия братьев, городка для квалифицированных рабочих. Там земля была пропитана мазутом, и жили в основном небогатые рабочие. Нобели завезли новый грунт и разбили садик со скульптурами, устроили театр и библиотеку, провели телефон. Назвали это «Вилла Петролеа», и ежедневно подвозили в этот оазис посреди нефтедобычи чистую воду. Собственную резиденцию тоже построили не в центре города, а рядом с производством.

Нефтяная империя Нобелей была самой крупной в стране. Если в 1870-х основной капитал фирмы был 3 миллиона рублей, то к началу XX века он составлял уже 30 миллионов. Работало 13 заводов и около 30 тысяч сотрудников.

Что в итоге

Кроме задачи построить свой бизнес перед иностранцами в России стояла еще одна задача — стать своими среди чужих. Какими бы полезными ни были их дела и благотворительность, находились те, кто критиковал «понаехавших». Юбилей фирмы Кнопа недоброжелатели называли «пиром на хребте русского народа», Альфреда фон Вакано в 1914 году назвали иностранным шпионом и арестовали, да и на Нобелей находили поводы «побурчать». Но героям нашей статьи и им подобным удавалось создать бизнесы, которые задачу ассимилироваться в чужой стране выполнили в долгосрочной перспективе. Конфеты «Красный Октябрь» (в прошлом «Эйнем») или «Жигулевское пиво» ощущаются совершенно «своими» (про нефть вообще промолчим). А если знать, что доходы «Бранобеля» составили около 12% фонда Нобелевской премии, — так вообще гордость берет.

Текст: Светлана Кондратьева, Иллюстрации: Константин Амелин, Фото: Shutterstock.com

Подписывайтесь на наш чат в Телеграме

Слушайте статью в iTunes

Для Android: попробуйте такой вариант и обязательно напишите, как вам.