Остаться в живых

Вопрос, как сохранить жизнь и бизнес, был актуален не только в 1990-е. Сто лет назад им задавались практически все предприниматели, купцы и фабриканты страны. Их предприятия национализировали, и если никто из родных не поплатился свободой или жизнью за «буржуазные» корни — считалось, что очень повезло.

И все же были редкие случаи, когда люди начинали новую жизнь. Кто-то реализовывался за границей, кто-то остался в России и умудрился подружиться с новой властью или отходил от дел и превращал свое хобби в новую профессию. Забавно, но некоторые миллионеры прошлого даже стали одними из первых советских пенсионеров. Чтобы посчитать таких успешных «выживших», достаточно пальцев на одной руке (ну ладно — на двух). Но эти везунчики достойны того, чтобы о них вспомнить.

Мы продолжаем серию публикаций, посвященную выдающимся российским предпринимателям прошлого. Почитать о самых чудаковатых отечественных миллионерах можно здесь, а о самых крутых дореволюционных стартапах — здесь.

Миллионер-ударник третьей пятилетки

Александр Чичкин — единственный дореволюционный предприниматель, который получал советские награды и был похоронен на Новодевичьем кладбище. А с Днем Победы в 1945-м его телеграммой поздравили лично Сталин и Микоян.

Чичкин родился в крестьянской семье, был одним из учеников «отца» молочного и сыроваренного производства в России Николая Верещагина, про которого мы уже писали, и его друга Бландова. Но, получив знания, начал собственное дело — торговлю молоком.

Чтобы показать покупателям, что у него всегда все свежее, каждый вечер непроданный товар сливали в канализацию. Вывески магазинов и их интерьер были белыми, чтобы подчеркнуть чистоту, причем уборщиц не было — работники должны были наводить порядок в конце дня сами.

А чтобы работники хотели работать на Чичкина всю жизнь, он придумал систему мотивации, которая начиналась с детства и заканчивалась пожилыми годами, и на каждом этапе поощрение придумывалось с оглядкой на особенности возраста.

Чичкин не мешал своим работникам ходить на демонстрации в 1905 году, помогал большевикам деньгами и укрытием, что потом сыграло ему на руку.

После революции предприниматель несколько лет прожил за границей, потом вернулся и даже открыл в годы НЭПа свой магазин. Конечно, это не могло сравниться с заводом и 92 торговыми точками по всей стране, и у него уже не было возможности по утрам летать на собственном аэроплане, но все же он занимался любимым делом. А также читал лекции и консультировал правительство по вопросам молочной промышленности.

Чичкин активно продвигал производство ряженки, простокваши, сгущенки и пастеризованного молока в бутылках. Завод, который он когда-то основал, к тому времени назывался Молочным заводом № 1 им. Горького, а потом — Московским молочным комбинатом.

В 1926 году его наградили советским орденом «Знак Почета». Правда, потом отправили в ссылку в Казахстан на три года (это называлось «трудовым перевоспитанием»). Но и это пригодилось: во время Великой Отечественной в те края эвакуировали заводы, и Чичкину, знакомому с местными особенностями, поручили налаживать там производство.

Его энергию не могли унять не только революция и война, но и возраст. В 80 лет он получил звание «ударник третьего пятилетнего плана». За вклад в хозяйство 9 мая этого бывшего буржуа поздравляли Сталин и Микоян.

Чичкин жил в простой московской квартире, где тихо умер в 1949 году.

А в 1982-м в СССР приехали японцы с целью разыскать потомков Чичкина и наградить их за систему мотивации, придуманную фабрикантом. Как оказалось, в Японии ее подробно изучили, внедрили и пожинали плоды.

С Лениным на дружеской ноге

Иван Сытин, о карьере которого мы тоже рассказывали, после революции сам передал советской власти свои издательства и лично встретился с Лениным. Тот отметил его заслуги и пообещал не трогать. Есть даже легенда, что вождь предложил ему руководить Госиздатом, но Сытин отказался из-за трехклассного образования.

Издатель сказал, что готов сотрудничать с новой властью, но поставил условие вернуть ему в счет жалованья часть собственности, например оборудование. Луначарский был не против, но Совнарком не поддержал. Без суда и официального обвинения Сытина посадили в тюрьму. Выпустили быстро, но на это успел отреагировать через печать Максим Горький. Сказал, что самого успешного организатора книжного дела можно было бы не сажать понапрасну, а привлечь восстанавливать разрушенные производства.

И он был прав, ведь национализировать четверть книжного рынка — одно, а сделать так, чтобы вся эта махина хорошо работала, — совсем другое. Не справлялись. Поэтому Сытина скоро позвали помогать. Он управлял небольшими типографиями, работал в Госиздате. Ездил в Германию вести переговоры с местными предпринимателями о совместном проекте новой типографии, организовывал в США художественную выставку. Ведь его имя и талант знали во многих странах и доверяли ему как человеку-бренду.

Правда, бывшему миллионеру по-прежнему не позволяли развернуться, крупных управленческий позиций не давали.

В 1928 году 75-летний Сытин полностью отошел от дел. За заслуги ему, первому в стране, назначается персональная пенсия в 250 рублей. Он прожил еще шесть лет в одной из комнат коммунальной квартиры в доме на Тверской, через дорогу от своего бывшего магазина и издательства.

Банкир — спаситель эмигрантов

Бориса Каменку пригласили работать управляющим Азовско-Донским банком в качестве антикризисного управляющего. А через десять лет банк входил в пятерку самых крупных в стране. Каменка развивал организацию и сам шел по карьерной лестнице до самого верха.

Он родился в состоятельной семье коммерсантов и не проходил опыт сколачивания капитала из ничего. Зато имел управленческий талант, проявляющийся во всех сферах жизни. Он не только любил музыку, но и был директором Ростовского отделения Русского музыкального общества. Увлекался политикой, был гласным (депутатом) Ростовской городской думы. Кроме основной должности, входил в управление многих подконтрольных банку организаций (например, страхового общества «Россия»), профессиональных и международных объединений.

В 1913 году Азовско-Донской банк купил крупный пакет акций парижского Банка северных стран (Banque des pays du Nord). Каменка вошел в его совет директоров. Поэтому после революции ему было где работать в эмиграции.

Хотя, конечно, он многое потерял в 1917-м. Состояние 62-летнего предпринимателя было около 40 миллионов рублей.

А так как в кругах российской элиты французский язык был обязательным для изучения, многие сограждане Каменки эмигрировали именно во Францию. Его организаторские таланты и знание банковской сферы снова пригодились. По предложению Раймона Пуанкаре, который тогда занимал пост президента Франции, он был приглашен в Париж в качестве эксперта по российским финансам.

Дело табак

Основатель дела немецкий барон Гупман де Вальбелла, имевший табачное производство в Варшаве, приехал в Петербург, взял двух купцов-компаньонов, Вильгельма Стукена и Роберта Шписа, и начал новое дело. Они втроем замахнулись на то, чтобы создать первую в стране крупную папиросную фабрику — до этого сегмент в основном занимали кустари.

Контору назвали просто фирмой «Лаферм», в 1852 году построили фабрику на Васильевском острове. Постепенно предприниматели стали крупнейшими игроками на рынке, создали сеть из 14 предприятий и поглотили многих конкурентов.

Больше всего прибыли в «Лаферм» получали на дешевых папиросах, 20 штук по 5 копеек: «Красна девица», «Добрый молодец», «Стелла» (а в общем в начале XX века прибыль составляла около 8,5 миллиона рублей). Другие папиросы могли стоить в два-три раза дороже. Выпускали даже специальные женские сорта.

К началу прошлого века две-трети рынка были за «Лафермом». Дело тогда контролировал сын одного из компаньонов, Альберт Шпис.

Удары по бизнесу начались еще до революции, в 1914 году, когда на немецких предпринимателей пошли гонения. Шпис передает дела на фабрике управляющему и уезжает с женой за границу, надеясь что скоро все закончится и они вернутся в Россию.

Он продолжает заниматься табачным делом и снова становится директором фабрики — правда, уже не собственноручно созданной, а филиала British-American Tobacco Company в Хельсинки. Это была одна из самых крупных мировых табачных компаний с головным офисом в Лондоне.

Умер Шпис в 1930 году. Его супруга еще 11 лет, жила на проценты с акций немецкого филиала компании «Лаферм», который работал до конца Второй мировой.

А российская фабрика «Лаферм» была национализирована и переименована в честь политического деятеля Урицкого. В 1932 году на ней был выпущен папиросный хит — «Беломорканал».

Бизнесмен с душой художника

Константин Головкин родился в семье самарского купца и, несмотря на любовь к рисованию, был обречен работать в отцовском магазине. Но любимого хобби все равно не бросал. Когда получил наследство, отправился в Европу учиться живописи. Потом открыл на главной улице Самары магазин художественных принадлежностей, в окнах выставлял свои картины. Печатал их как открытки и продавал. Получал хорошую прибыль — к началу XX века его состояние равнялось 2 миллионам рублей, что для Самары было очень недурно.

Головкин не отказывал себе в удовольствиях вроде фотоаппарата, собственного автомобиля (первого в городе) и сам организовал яхт-клуб. Но параллельно на нем держалась художественная жизнь города. Он устраивал выставки картин, потом предложил создать в городском музее художественное отделение. Через печать попросил живописцев подарить картины в будущую экспозицию — те откликнулись.

А еще у него была мечта — открыть в городе бесплатный Дом культуры и искусств с библиотекой, музеем и спортивным залом. Планировку, мебель и эскизы он тоже сам придумал и готов был дать на проект больше полумиллиона. Но ему отказали, а за вольнодумство организовали за предпринимателем тайный надзор.

А потом была революция. Как ни странно, она дала возможность Головкину на полную катушку отдаться любимому хобби, раз уж бизнесом заниматься не мог. Он с семьей едет в Иркутск, где принимает участие в археологических раскопках.

В родной город бывший предприниматель возвращается с вагоном экспонатов. Устраивается работать начальником филиала самарского музея, потом архивариусом, пишет труды по организации музеев. Живет, мягко говоря, небогато, но занимается тем, что ему нравится. Умирает в 1925 году в возрасте 54 лет.

«В чем сила, брат?»

Глядя на эти и другие примеры, о которых мы продолжаем писать, сложно не задуматься о неоднозначности истории. И смысле жизни отдельного человека в моменты, когда привычный мир переворачивается с ног на голову. Те, кто остались в стране, в какой-то степени поменялись местами со своими подчиненными — теперь уже им назначали зарплаты и выделяли скромное жилье. Те, кто уехали, в полной мере узнали, что такое начать с чистого листа.

Люди из этой подборки пережили моменты, страшные для любого предпринимателя, но именно этим бизнесмены и проверяются на прочность. Ведь суметь не отчаиваться, перестроиться и «предпринять» что-то на пепелище — качество, без которого и начинать, наверное, не стоит. Сами фабриканты XIX века тоже это знали.

Недаром тот же Константин Головкин писал своему сыну: «Учись, Воля. Если у тебя и дом отнимут, и деньги твои пропадут, знания все равно всегда с тобой останутся».

Текст: Светлана Кондратьева, Иллюстрации: Константин Амелин, "="" rel="nofollow">Shutterstock.com

Подписывайтесь на наш чат в Телеграме

Слушайте статью в iTunes

Для Android: попробуйте такой вариант и обязательно напишите, как вам.